Лев Николаич Толстой, хоть всех и любил, а Дарвина всегда недолюбливал. Вечно понаедет со своим великоимперским апломбом, то у него не так, это не отсюда растёт, а сам чаю с орехами напьёт на 2 рубля серебром, незаметно стырит пару идей для своих богомерзких теорий да и укатит обратно в Туманный Альбион или того хужей - на Галапагосы, птичек за лапки трогать.

И не то чтоб жалко - да не жалко русскому графу передовой мыслью поделиться, а то обидно, что всё теперь ведь англичанке уйдёт, а отчизне-то берёзовой что останется? Щи да лапти? Каша да революция? Эх..

Всякий раз, когда Чарльз Роберт Дарвин, уезжая из имения графа, пересекал границы Российской Империи, его, конечно же, все принимали за Льва Толстого.

- Эх, Лев Николаич! - с тяжким вздохом произносил усатый чин в синем мундире. - И вы вот тоже валите! Эдак скоро у нас в отечестве и совести-то совсем не останется! Эх, Лев Николаич, Лев Николаич, ну как же вы..
- Ватс из Николаитсш? - возмущённо восклицал Дарвин. - Айм Чарлз Даруин! Ватс хепенд?! Вай?

Но, даже ставя большую сургучовую выездную печать в английский паспорт, ему, конечно же, всё равно никто не верил.

Зато когда приезжал обратно, все радовались как дети. Хлебом-солью встречали, водку подносили. Водку Дарвин не любил, но не было случая, чтоб отказался.

А однажды вдруг - рраз! - и не приехал. Вот тут все уже не на шутку струхнули. В Ясную Поляну даже жандармский наряд прибыл. Но, увидев живого-здорового графа в беседке под дубом, сразу успокоились. Хотя и хотели впаять незаконный переход государственной границы. Но что-то там у них в канцелярии не срослось, и всего лишь от церкви отлучили. А вот на это Льву Николаичу было как раз глубоко пох.