- Нинка, давай зеркало!
- Зеркало-то зачем?
- Ну ты дура, что ли? В чём он отражаться-то будет?

Нинка пошарила в темноте на тумбочке, схватила большое любашино круглое зеркало с ручкой и сунула его Верке.

- Такое сойдёт?
- Сойдёт... Побольше бы, конечно... Для отражения хорошо бы таз с водой, да где он? Не сортирный же брать. И зажопят нас с ним.
- Скажем - пол мыли.
- Ага, без света. Дура ты всё-таки...
- Чего ты...
- Ладно, всё, девки. Тихо. Начинаю вызывать. Марин, хорош играться. Давайте все сюда.

Девочки склонились на табуреткой с культовым сооружением из тусклого фонарика, зеркала, проволоки и каких-то листьев.

- Дух Ленина... Дууух Ленина! - шёпотом завыла Верка. - Приди к нам, вызываем тебя... Ну вы чо молчите-то? Повторяйте!
- Дуууух Ленина! - завыли все три хором. - Вызываем тебя, явииись!..

Что-то зашуршало где-то вверху и будто слабый ветерок прошёлся о палате.

- Он здесь... - страшным шёпотом выдохнула Верка. Пугливая Маринка пискнула, Верка пнула её ногой.
- Видите? - В черной поверхности зеркала запреломлялись какие-то цветные пятна. Всем стало по-настоящему страшно.
- Дуух Ле... нина... - слегка дрожащим голосом просипела Верка. - Скажи нам...
- Когда будет коммунизм?! - неожиданно громко выкрикнула Нинка.

Хлопнула входная дверь в корпус, по коридору послышалось частое цоканье. Вожатая Аня по случаю танцев сменила кеды на фирменные туфли на шпильке.
Дверь открылась, вспыхнул свет.

- Та-ак, - с лица Ани быстро пропадали следы недавнего веселья. - Вы что здесь? Курите? - Она потянула носом воздух. - Вроде не... В карты играете?
- Ань, ну ты что! Песню учим, смотр же завтра. - Верка протянула Ане свою общую тетрадку. - И КВН вечером. Готовиться же надо.

Веркина пухлая тетрадка, продуманная как и сама Верка, на первых страницах содержала рукописные патриотические и военные песни. Заклинания и "про это" хранились в середине тетрадки, и ни один проверяющий пока ещё не догадался туда заглянуть.

- А чего в темноте-то? - Аня, пролистнув несколько страниц, недоумённо вернула тетрадку обратно.
- Так это... Электричество же надо экономить...

Аня скривилась.

- Ох, девочки, не нравитесь вы мне. Весь третий отряд в клубе, а вы тут непонятно чем занимаетесь. Давайте-ка, подруги, встали и за мной. И никаких "но".
- Ну сейчас, Ань. Дай переодеться-то.
- Хорошо, я вас на улице подожду.

Дверь закрылась.

- Блина... Ну вот чего ты заорала-то?
- А чего? Анька всё равно бы пришла.
- Может и не пришла бы. Он дух, и не такое может сотворить. Каблук бы ей сломал по дороге...
- Ладно хоть пронесло, Анька свой человек. Был бы Михалыч, у него глаз квадратный, всё бы на раз просёк. Каюк нам за гадание. Из пионеров на фиг и в школу сообщили бы.
- Мы ж за Ленина гадали!
- Ага, иди скажи всем. Поверили тебе. "За Ленина гадали", надо ж такое ляпнуть...
- Ладно, послезавтра ещё попробуем.

Верка поморщилась.

- Спугнули мы его, не явится он больше. А сколько могли бы спросить! Чего ты про коммунизм-то вылезла?
- А про чего надо было? Про мир во всём мире?
- Ээх... - Верка обречённо махнула рукой на глупых подельниц. - Ну вас... Разбирайте всё, в клуб переться надо. - Позиции Верки на танцах были весьма шатки, она проигрывала даже толстоватой Маринке.

...

"О мире всего мира, благостоянии святых Божиих Церквей и соединении всех, Господу помолимся. О святем храме сем и с верою, благоговением и страхом Божиим входящих в он, Господу помолимся. О избавитися нам от всякия скорби, гнева и нужды, Господу помолимся..."
Вера Владимировна со свечкой в руках, глядя на скорбный лик казанской божьей матери вдруг поймала себя на том, что видит отражение юной Нинкиной мордочки в чёрном провале зеркала. "Когда будет коммунизм? Мир во всём мире?" - зазвенело в ушах. А секундой позже с того же лика вождь мирового пролетариата подмигнул ей, лукаво и бесшабашно.

"Свят, свят! Фу, пропади!" - закрестилась Вера Владимировна, крутя головой, отгоняя видение - "Явился, когда не звали...". Наугад поставила свечку и, не оборачиваясь, пошла к выходу из церкви. "Переться" ей предстояло на другой конец города - Нина Петровна после недавнего инсульта едва вставала с постели уже месяц и прибраться у неё было некому.