Жил
старик в отдаленной местности
(То ли в Котласе, то ли в Элисте).
Не любил
он свинцовые мерзости,
А любил он гламурные прелести.
Но
к нему по закону подлости
Приходили одни лишь гадости:
То плюс тридцать
зимой по области,
То мороз минус двадцать в августе.
И
клялись ему девы в верности,
Но к другим ушли еще в юности...
И тянулись
свинцовые мерзости
Без намека на прелесть гламурностей.
Невзирая
на все эти трудности
Говорил он, потупясь в скромности:
"Это зряшности,
сиюминутности
Это всё переменится вскорости!
Захлебнутся
все подлости-вредности,
Неприятности сгинут и сложности,
Получу я сполна
по потребности,
Воздавая взамен по возможности".
Но
по гадской закономерности
Пёрли только свинцовые мерзости,
А гламурные прелести
- без вести
Где-то канули в неизвестности.
Наконец
взмолился он: "Господи!
Беспартийный я, без судимости,
И ни в алчности
жил, и ни в гордости,
Что ж такие несправедливости?
Почему
ты без соразмерности
Шлешь кому-то гламурные прелести,
А меня лишь свинцовые
мерзости
Твоей милостью лупят по челюсти?"
И
ответил ему Голос Вечности,
Громыхнув пару раз для ясности:
"Это -
крайность в пределах погрешности!
То есть глупости всё и частности".
